Путь делового человека всегда был сопряжен с массой рисков. За внешним богатством удачливого бизнесмена мало кому из обывателей удается разглядеть титанический труд, а в образе спокойного и уравновешенного бизнесмена увидеть ежедневно рискующего игрока - заложника партнеров и политиков. Именно риск из-за нестабильной политической ситуации или какого-либо решения правительства понести потери, всю жизнь вынуждал предпринимателей искать покровительства у высших государственных чиновников и участвовать во многих сомнительных операциях. Впрочем, объективности ради, следует отметить, что обратные ситуации, когда делец наживается на своей тесной связи с правительством, имели и имеют место пожалуй не реже, а даже чаще. Однако в случае со знаменитым Одесским банкирским домом Рафаловичей имела место именно первая ситуация и именно она оборвала историю этого дома в период его расцвета.

В 1833 году деловая карта Одессы пополнилась очередным солидным финансовым заведением - Банкирским домом «Рафалович и Ко». Вдохновленная примером кредитной конторы Штиглицей, семья Рафалович, составившая себе немалое состояние на торговых операциях, решила получить свою долю рынка кредитов и вкладов в бурно развивающейся Одессе, тем паче, что при всех своих успехах ни контора Штиглицей ни, тем паче государственные учреждения, охватить весь рынок и полностью удовлетворить спрос на кредиты не могли. Банк «Рафалович и Ко» быстро стал одним из ведущих игроков на финансовом рынке Юга Российской империи. Это и не удивительно, поскольку Рафаловичи с середины 18 века  активно занимались валютными операциями - были так называемыми менялами, игравшими на разнице курсов, что в портовых городах было весьма прибыльным, хотя и рискованным бизнесом. Своеобразным ноу-хау дома стало сосредоточение под одной крышей двух видов деятельности - хлеботорговли и собственно банковской. Вклады населения кредитовали операции на рынке зерна и оптовую торговлю сельхозпродукцией за рубеж. При этом выручка зачастую возвращалась в Россию лишь частично, работая кредитами за границей. Таким образом выстраивалась весьма интересная цепочка помещение денег в банк -- вложение денег банкиром в вывоз зерна -- продажа зерна за рубежом - кредит зарубежному клиенту  - возвращение вклада с двойной-тройной прибылью. Созданная система сверхприбылей (заметьте, абсолютно легальных сверхприбылей!) сделала банкирский дом Рафаловичей одним из популярнейших мест размещения капитала не только на юге России, но и вообще в империи. Более того, вклад можно было сделать не деньгами, а собственно зерном, укорачивая цепочку. В общем, неудивительно, что к середине 1840-х годов оборот главного «офиса» дома Рафаиловичей в Одессе достиг 50-60 млн. рублей в год, продолжая динамично расти. При этом дом Рафаловичей стал одним из популярнейших российских партнеров за рубежом. Честность дома Рафаловичей в расчетах стала настолько известна, что, по мнению некоторых исследователей, Александр Дюма-отец образ болезненно честного судовладельца Морреля из романа «Граф Монте-Кристо» писал с представителей французского филиала банка, услугами которого писатель неоднократно пользовался, а то и с самого Давида Рафаловича - главы дома. Широко услугами банка Рафаловичей пользовались русские путешественники и предприниматели, выезжавшие за границу - перевод средств, кредитные линии, поиск зарубежных партнеров для последовательных цепочек вкладов - все эти услуги делали банк Рафаловичей главным для южнорусских предпринимателей, ведущих дела за границей. Можно сказать, что Давид Рафалович, заложивший основы процветания банка, не упускал не единой возможности предложить новую услугу или комплекс услуг, с целью привлечь новых клиентов. О процветании банка говорила и его визитная карточка - главное здание дома «Рафалович и Ко», в котором ныне расположен музей Западного и Восточного искусства.

Как уже отмечалось во введении, предприниматели всегда старались обезопасить себя и заработать дополнительные «бонусы», сотрудничая с государством и ведя дела с отдельно взятыми чиновниками. Давид Рафалович был не исключением. В качестве своей услуги государству, Давид Рафалович предложил участие в реализации государственных и зарубежных займов. Это участие больших доходов дому, понятное дело, не принесло, но создало Рафаловичам определенную репутацию семьи, на банк которой Государство всегда может положиться в своих экономическим планах - ведь «Рафалович и Ко» принял участие во всех (!) займах начиная с 1845 года. За эту деятельность и для ее поощрения по представлению генерал-адьютанта графа Коцебу глава дома в 1868 году был награжден орденом  Св. Станислава 3-й степени. Работа с займами сделала Рафаловичей своими людьми в правящей верхушке империи, что весьма способствовало укреплению репутации банка и в России и на международной арене.

Еще один проект, принесший семье Рафаловичей немалые финансовые дивиденды - участие в создании других банков. Если предыдущий глобальный проект с займами просто де юре обозначил Рафаловичей как общероссийских игроков, не принося сам по себе больших прибылей, то этот сразу повысил обороты дома чуть ли не до 150 млн. рублей в год. Давид Рафалович принял стратегическое решение участвовать в уставных капиталах или иными способами во всех новосоздающихся российских банках! Этого решения семья Рафаловичей неукоснительно придерживалась на протяжении почти тридцати лет. При ее участии были созданы Петербургский учетный и ссудный банк, Одесский коммерческий банк, Киевский коммерческий банк и Русский внешнеторговый банк. Огромную роль в жизни нашего региона играли созданные при участии дома Рафаловичей Херсонский земский банк, финансировавший, в частности, строительство школ и больниц в селах и учрежденный при участии Григория Маразли, и Бессарабско-Таврический банк, дававший крупные ссуди под залог помещичьих имений и, таким образом, стимулировавший модернизацию сельского хозяйства. Последним большим банком, учрежденным при участии семьи Рафалович в Одессе, был Одесский торгово-промышленный банк, сыгравший большую роль в развитии промышленности региона. К сожалению воочию наблюдать как это происходит, Александру Рафаловичу, возглавлявшему банкирский дом «Рафалович и Ко» после смерти отца - Федора Рафаловича, уже не довелось - близилась катастрофа.

Александр Федорович Рафалович мало чем отличался на посту главы банкирского дома от своих предшественников - Давида и Федора Рафаловичей. Разве что был более доверчив и обладал несколько более эмоциональным характером. Как и его предшественники, он продолжал заниматься торговлей зерном, продолжал сотрудничать с государством, и с отдельно взятыми чиновниками, а с одним из них - Александром Абазой, бывшим министром финансов и председателем департамента государственной экономии даже дружил. Хотя понятие дружбы, в данном случае, было весьма относительным - просто Александр Абаза был весьма крупным землевладельцем, которому принадлежали обширные поместья на юге империи и торговлю продукцией поместья, с немалой для себя выгодой, вел через Александра Федоровича, фактически вверив тому управление своими делами.

Так вот, история эта началась с того, что, в 1890 году в России собрали рекордный урожай хлеба. Ожидая рост доходов населения и возможность на несколько лет застраховаться от нехватки продовольствия, правительство империи приняло решение восстановить в России золотое обращение. Естественно, эта мера, в целом способствуя укреплению экономики, должна была существенно понизить курс находившегося в обращении бумажного кредитного рубля, курс которого, ввиду собранного урожая, к тому моменту устойчиво шел вверх. Для того, чтобы не обвалить курс раньше времени и не вызвать волны спекуляций золотом, которые могли существенно нарушить правительственные планы, мера эта держалась в секрете. В тайну были посвящены весьма ограниченный круг людей, в том числе и Абаза. Так вот, узнав о готовящейся финансовой реформе, Александр Абаза решил, что это его шанс сказочно обогатиться, сыграв на понижении рубля. Одна проблема - сделай он это официально от своего имени, немедленно пошли бы толки как среди коллег, так и среди финансовых кругов. Поэтому действовать Абаза решил через Рафаиловича.

Поручив Александру Федоровичу вложить его средства в покупку золота на Берлинской бирже, Абаза, то ли из лучших побуждений, то ли из расчета на то, что Рафаилович с ним поделится барышами, убедил того все наличные кредитные рубли банка так же бросить в биржевую игру на понижение рубля. При этом в тайну скорой реформы он Рафаиловича не посвятил, просто потребовав полного подчинения и не задавать лишних вопросов. Привыкший к сотрудничеству с государственными чиновниками Александр Федорович, после недолгих раздумий, решился и вступил в игру всеми рублевыми активами своего банка, принявшись скупать золото на Берлинской бирже. Однако время шло, курс кредитного рубля рос, и Александр Федорович начал нервничать. Несколько раз он обращался к своему государственному партнеру с запросами, однако тот продолжал настаивать на своем и никаких разъяснений не давал. Почему? Сложно сказать. То ли Абаза опасался утечки информации, которая его дискредитировала бы, то ли боялся, что Александр Федорович начнет какую-нибудь свою игру, но факт остается фактом - впервые в своей истории Рафаловичи играли в слепую. Между тем банкирский дом «Рафалович и Ко» нес потери. И если на момент вступления в игру потери были вполне терпимыми - от 70 до 100 тыс. рублей в день, то по мере развития ситуации они достигли астрономической суммы - минус 800000 рублей в день. Беспокойство Александра Рафаловича переросло в панику. Ведя ежедневный подсчет убытков, он понимал, что пересек критическую черту, за которой выйти из игры без потерь он уже не может. Но когда стало ясно, что еще несколько дней, и банк  объявят банкротом, Рафалович решил спасти хоть что-то. Нервы не выдержали и он начал игру на повышение кредитного рубля. И вот тут началась реформа. В первый же день объявления реформы Александр Федорович все понял, но было поздно. Спасти банк было уже невозможно и 1 января 1891 года банк впервые в своей истории встретил с отрицательным балансом, составившим 1,5 млн. рублей (новых золотых рублей!). Одесса была потрясена. Один из символов процветания, надежности и честности прекратил выплаты, нанеся удар по карману большинства своих вкладчиков.

Хотя Александр Абаза, по большому счету не был виновен в том, что Рафалович изменил свое решение и сыграл на повышение рубля, именно за его счет Александр Федорович попытался спасти банк. Угрожая опубликовать их переписку и открыть широкой общественности проведенную им махинацию, Рафалович потребовал помощи. С этой целью, в нарушение закона, под патронатом государства был собран синдикат банков, принявший решение дать дому Рафаловича ссуду в 2 млн. рублей на погашение долгов под минимальный процент - 4% годовых. Однако выяснилось, что двойная ошибка всеми активами обошлась банку намного дороже и этих денег не хватит. Тогда новый министр финансов С. Ю. Витте, с одобрения царя, желавшего, наконец, замять скандал, принял соломоново решение о дополнительном выделении 400000 рублей на погашение долгов с одновременной ликвидацией торгового дома «Рафалович и Ко». И хотя оставшееся имущество обанкротившегося торгового дома не перекрывало выделенных сумм, нанеся государству ущерб почти на полмиллиона рублей, сам Александр Рафалович отнюдь не остался нищим и даже, перебравшись в Петербург, возглавил совместный франко-русский банк. Но это, разумеется, никоим образом не компенсировало гибель одного из успешнейших одесских предприятий в истории города.