16 апреля 1891 года в Одессе родился Борис Михайлович Иофан
- одна из самых ярких и значительных фигур в советском зодчестве
30-40-х годов прошлого века, автор известных сооружений, единственный одессит,
удостоенный звания «Народный архитектор СССР»
Всемирно известные павильоны СССР на международных выставках
1937 года в Париже и 39-го - в Нью-Йорке, монументальные здания и
градостроительные комплексы в Москве, жилые и общественные сооружения в Италии
- далеко не полный перечень вех в грандиозном наследии, оставленном на всех
этапах советской архитектуры Борисом Михайловичем Иофаном. Еще мальчиком Борис
увлекся рисованием и твёрдо решил в будущем стать живописцем. В 12 лет он
поступает на живописное отделение Художественного училища Одесского общества
искусств, действовавшего по программам, санкционированным Петербург-ской
Академией художеств, которой принадлежало и право подбора педагогического
персонала этого учебного заведения. Выпускники одесского училища имели право
поступления в академию без экзаменов на основании лишь месячного испытания.
Позже, под влиянием товарищей, Иофан переходит на архитектурное отделение.
Сказалось то, что ещё в ранней юности он испытал очарование таких сооружений
как Воронцовский дворец, Старая биржа, бывший госпиталь, ощутил законченность
ансамблей Приморского бульвара и полукруглой площади со знаменитой лестницей...
В 1911 году Иофан заканчивает училище, получив диплом об
окончании курсов и звание техника-архитектора. Начало творческой биографии
мастера было необычным. Отслужив вольноопределяющимся в Феодосийском полку,
Борис Иофан переезжает в Петербург, где практикуется подмастерьем у известных
архитекторов А.О. Таманяна, И.И. Долгинова, работает у своего старшего брата
Дмитрия, участвует в проектировании московского дома князя Щербатова на
Новинском бульваре, признанного в 1914 году лучшей новостройкой будущей
столицы. Изучая произведения русского классицизма, молодой архитектор мысленно
все больше обращался к истокам архитектуры. Затем в судьбе Иофана свершается крутой
поворот - он уезжает в Италию, на «родину муз», где пребывает долгих десять
лет. Здесь начинается творческая карьера зодчего. Окончание художественного
училища дало Иофану право поступить сразу на третий курс Высшего института
изящных искусств в Риме. Большой след в жизни Иофана оставил архитектор Армандо
Бразини, его будущий соперник в конкурсе на проект Дворца Советов в Москве. В
1916 году Иофан успешно заканчивает Высший институт изящных искусств и начинает
работать самостоятельно. Он много строит в Италии (Рим, Аквиль, Тиволи,
Тоскана, Перуджа и др.). Затем заканчивает курс в Высшей инженерной школе,
позволявший в дальнейшем со знанием дела разбираться в вопросах строительной
механики и организации строительного производства. В Риме Борис Михайлович
познакомился со своей будущей женой Ольгой Огаревой, по отцу итальянской
герцогиней Руффо, по матери русской княжной Мещерской. В 1918 году они
соединили жизни и оказались почти на полвека не только верными супругами, но и
единомышленниками. Ольга Иофан, хорошо знавшая искусство Италии, стала
проводником молодого архитектора по музеям и галереям, среди памятников
античности и Возрождения, не потерявшим впечатляющей красоты вопреки
разрушающему воздействию времени. В 1921 году, когда мутная волна фашизма затопила
страну, супруги вступили в Итальянскую компартию и превратились в ее активных
функционеров. В том же году они продали свою библиотеку, а вырученные деньги
отправили в Россию в помощь голодающим Поволжья. В одной из автобиографических
заметок, незадолго до своей кончины, Б.Иофан писал: «Есть люди, которые не
занимаются непосредственно творческой работой, по их проектам не сооружают
дома, они не делают открытий в науке, но у них есть замечательный талант
строить жизнь других, создавать атмосферу для большой творческой работы. Таким
талантом обладала Ольга Фабрициевна...».
В России тем временем происходят события эпохальные -
революция, Гражданская война. В 1923 году Иофан создает проект советского
посольства в Италии. Вскоре в Рим на лечение после перенесенного инфаркта
приезжает инкогнито председатель Совнаркома СССР А.И.Рыков с женой. Советское
посольство просит Иофана познакомить «этих иностранцев» с Римом. Общение с
главой советского правительства окончательно убеждает Иофана вернуться в
Россию. Будущий «враг народа» предлагает Иофану строить новую советскую жизнь,
новую социалистическую архитектуру - радостную, величественную и помпезную.
Иофана заинтересовало это предложение прежде всего потому, что он мечтал
создавать крупномасштабные общественные сооружения и в реалиях советской
действительности ему открывались заманчивые перспективы. В 1924 году Иофан с
семьей возвращается в Россию. Он строит поселок Штеровской ГРЭС в Донбассе, дом
для рабочих на Русаковской улице в Москве, комплекс Сельхозакадемии им.
Тимирязева.
Вскоре Иофан возглавил крупнейшую и самую престижную стройку
тогдашней Москвы. Идея возведения жилого комплекса для руководящих работников
давно висела в воздухе. Чиновничий аппарат рос как на дрожжах. Кремль был
переполнен жильцами. Сам Сталин с семьей довольствовался трехкомнатной
квартирой, а придворный поэт Демьян Бедный и вовсе вынужден был приспособить в
качестве кабинета... туалет, иронически называя себя «писателем, работающим на
ночном горшке». Мода на «революционный аскетизм» уходила в прошлое.
Утверждалась мысль, что ответственным руководителям для полноценной работы
нужен устроенный быт... В 1926 году было принято решение строить жилой Дом
Советов ЦИК-СНК СССР. Проектировать и возводить здание поручили Борису Иофану.
Небывалая стройка шла три года. На огромной площадке среди копошащихся людей
пыхтели и скрежетали непривычные москвичам механизмы: краны, копры,
транспортеры, в основном, иностранного производства. Через Водоотводный канал
была перекинута подвесная дорога для подачи песка и гравия. Чтобы циклопическое
здание обрело устойчивость, в зыбкий болотистый грунт вбили более 3500
железобетонных свай.
Когда строительные леса были, наконец, сняты, москвичей
поразил масштаб сооружения. 505-квартирный гигант поднялся над низеньким
Замоскворечьем на высоту 10-12 этажей. Он стал крупнейшим жилым зданием Москвы
и считался небоскребом. Компактная композиция корпусов, размещенных по
периметру трех внутренних дворов, и массивный жесткий силуэт придавали сооружению
сходство с неприступной цитаделью, свысока взирающей на крикливо-пеструю
Москву.
За аскетическими фасадами Дома Правительства скрывались
элитные апартаменты. В тогдашней Москве, где люди жили в бараках, общежитиях,
где почти половина рабочих семей не имела даже индивидуальных постелей, где
комната в коммуналке считалась роскошью, а отдельная квартира - сказкой,
условия проживания в новом комплексе казались раем земным. 1-2-х комнатных
квартир здесь было немного, в основном 3-4-х комнатные. В престижных подъездах
с окнами на Москву-реку есть и 5-7 комнатные апартаменты площадью более 200 кв.
м. Высота потолков везде 3,5 м.
Необычен был и уровень комфорта. В то время, когда вся
Москва готовила на керосинках и примусах, а Кремль отапливался печами, в Доме
Советов (так первоначально назывался Дом на набережной) были газовые плиты и
центральное отопление. Каждая квартира имела телефон, просторные лифты,
мусоропроводы, встроенные шкафы, холодильники, дубовый паркет, зеркальные
двери, отделку стен «под шелк»...
Впрочем, была отдана дань и модным тогда идеям
стандартизации и коллективизации быта. Во всех квартирах стояла одинаковая
мебель, сконструированная Иофаном. Крошечные кухни занимали лишь уголок
прихожей. Зато при Доме была большая общая столовая.
Комплекс строился по принципу жилкомбината с высокой
степенью автономности. Здесь были продовольственный и промтоварный магазины,
сберкасса, парикмахерская, прачечная, медпункт. Клуб им. Рыкова (сейчас - Театр
Эстрады), помимо концертного зала, имел спортзал, помещения для кружков и
секций. К услугам обитателей были солярий и теннисный корт. Комплекс
обслуживали десятки специалистов - от сантехников до полотеров... Однако самым
выразительным элементом архитектурного ансамбля был самый большой тогда в
Европе кинотеатр «Ударник» с его знаменитой полусферической крышей и залом на
1600 мест.
Дом Правительства явил стране невиданные тогда
архитектурные, строительные и бытовые стандарты. Их предполагалось постепенно
распространить на жилье для всех трудящихся. В этом смысле Дом был воплощением
Великой советской мечты. Он же воплотил и ее утопичность. В элитном строении
вскоре появились банальные коммуналки. Состав жильцов все время менялся: кто
переезжал, кого выселяли, других репрессировали. Остальная же Москва, не говоря
уже о всей стране, достичь правительственных стандартов жизни не смогла и много
десятилетий спустя...
Дом правительства стал для Б. Иофана последней ступенью к
главному делу жизни, проекту, который должен был затмить все, что когда-либо
воздвигалось руками человеческими, за исключением, быть может, египетских
пирамид. В 1933 году зодчий выиграл многоуровневый конкурс на строительство
Дворца Советов на месте снесенного храма Христа Спасителя. Выиграл в
конкуренции со звездами отечественного и мирового зодчества, в числе которых
были Жолтовский, Веснин, Ле Корбюзье... По
утвержденному в 1934 году проекту, составленному Иофаном совместно с В.
Гельфрейхом и В.
Щуко, Дворец Советов должен был представлять собою 420-метровую, многоярусную
башню весом в 2 млн. тонн и общим объемом в 7 млн. кубометров, что примерно
равнялось сумме объемов 6 (!) знаменитых нью-йоркских небоскребов. Под сводами
главного зала башни, чем-то похожей на древневавилонский зиккурат, мог
поместиться целиком некогда стоявший на этом месте храм. Венчала башню
грандиозная 80-метровая статуя Ленина, указующая десницей поверх Кремля, на
северо-восток, в направлении Норильска и Магадана. Одна голова вождя по объему
равнялась Колонному залу Дома Союзов.
Здание начали строить ударными темпами, но началась война.
Стальные конструкции пришлось демонтировать и направить на сооружение
знаменитой Сталинградской рокады. В 50-х проект Иофана был окончательно
похоронен. Тем не менее, Дворец Советов оказал зримое воздействие на облик
Москвы. Целые ансамбли проектировались с учетом будущего главного здания
столицы, ее композиционного центра. Послевоенные «высотки» появились именно для
того, чтобы поддержать в архитектурном пространстве вертикаль Дворца Советов.
Эту идею Иофан выдвинул еще в 30-е годы. Кстати, именно он проектировал здание
МГУ.
Громадье московских планов удивляло мир. Явно подражая им,
страдавший мегаломанией и завистью к Сталину Гитлер поручил своему архитектору
Альфреду Шпееру столь же коренным образом реконструировать Берлин. И можно
представить раздражение фюрера, когда на Всемирной выставке в Париже 1937 года
советский павильон, построенный по проекту Бориса Иофана, и увенчанный
скульптурой В.Мухиной (выполненной по рисунку также Иофана) «Рабочий и
колхозница», по всеобщему мнению, превзошел стоявший прямо напротив павильон
Германии. Международный успех имел и построенный Иофаном павильон СССР на
Всемирной выставке 1939 года в Нью-Йорке. Его собирались смонтировать в Москве
на месте главного входа в Центральный парк культуры. Но помешала война.
В первые месяцы Великой Отечественной Иофан вместе с группой
архитекторов и инженеров выполнял особое правительственное задание - сделал
центр Москвы неузнаваемым для пилотов вражеской авиации. Кремлевские звезды
были зачехлены, золотые купола закрашены, на древних крепостных стенах
намалевали окна и двери, мавзолей закамуфлировали под невзрачный дом, а
излучину Москвы-реки заполнили плотами и понтонами с макетами строений. А в
недрах столицы и в войну не прекращалось строительство подземного дворца
станции метро «Бауманская». Ее автором тоже был Иофан.
После Победы зодчий не мог не принять активного участия в
эпопее возведения высотных зданий. Он разработал проект крупнейшего из них -
МГУ, предложив построить его на Ленинских горах, недалеко от обрыва к реке.
Однако вблизи издавна стояла водопроводная станция, переносить которую было
дорого и долго. А сроки и сметы были утверждены самим Сталиным. Зодчего
убеждали передвинуть здание в глубь участка. Иофан не соглашался, считая, что
это исказит задуманный ансамбль. Апеллировал он и к Сталину. Не помогло. В
результате замысел был реализован на новом месте и с небольшими изменениями.
Вот только строптивый архитектор в числе соавторов лучшей московской высотки до
сих пор не значится... Впереди у мастера было без малого тридцать лет
творческой жизни, новые стройки - Институт нефти им. Губкина, жилой комплекс на
Щербаковской улице, Институт физкультуры в Измайлове. Однако прежнего громкого
резонанса эти работы уже не вызывали. В истории Борис Иофан остался зодчим
своего времени, в которое он свято верил и которое теперь одни называют эрой
«штурма небес», другие же - эпохой тоталитаризма... Правда, славой он обделен
не был: в числе первых строителей в стране получил звание лауреата
Государственной премии; во Франции был отмечен дважды дипломом Гран при;
(заказ диплома)
в США
избран почетным гражданином города Нью-Йорка; в Англии почетным
членом-корреспондентом Королевского общества британских архитекторов.
...4 марта 1976 года врач санатория «Барвиха», построенного
тоже по проекту Иофана, обходя палаты, увидел его, лежащего без сознания в
кресле у чертежной доски, на которой была наколота калька с эскизом
реконструкции пьедестала скульптуры «Рабочий и колхозница». Через шесть дней,
не приходя в сознание, Иофан скончался. Ему было 85 лет. На особняке у
Каменного моста, где когда-то размещалась архитектурная мастерская Дворца
Советов, красуется мемориальная доска зодчему. Еще одна - в подъезде № 21 Дома
на набережной. Здесь на самом верху жил Иофан, здесь до сих пор живут его
потомки. Это единственная квартира дома, не поменявшая хозяев за все почти
восемьдесят лет.
Человеку сегодняшнего дня не так легко понять и принять
архитектурные образы Бориса Иофана. Однако без них нашу бывшую страну уже не
представишь, как не представишь её историю без эпохи, запечатленной в облике
строений, воздвигнутых нашим знаменитым земляком.
